Цифры и цвета

Я рос один, только "Два капитана", "Три мушкетёра",

"Четыре танкиста" делали картину путёвой.

Мне было пять, я был гадкий лебединый утёнок,

От шести до семи я возненавидел учёбу.

На колесе восьмёрка, во дворе спалили "Девятку",

"Девять с половиной недель" все объяснили мне внятно.

Досчитал до десяти — на хуй прятки, каждую осень

Одиннадцатого пускал в дом напротив бумажный самолётик.

Говорят: "Ты ободрал двенадцать колен". Чтоб взобраться наверх,

Я "Пятницу 13" смотрел. Потом эмиграция, плен,

И меня в нём носит и носит,

В четырнадцать ощущал себя на восемьдесят восемь.

Погодите, я сбился, номера в мобиле визжат —

Тридцать восемь попугаев, сорок четыре чижа.

Кому-то тысяча одна ночь с тобой, а мне ни одной.

Привет на дно — двадцать тысяч лье под водой.

Эти цифры и цвета, тысячи цитат, визы, паспорта —

Всё растворится без следа.

И всё, что испытал, — все лица и скитания, блеск и нищета —

Сохранится лишь в моих текстах.

Эти цифры и цвета, тысячи цитат, визы, паспорта —

Всё растворится без следа.

И всё, что испытал, — все лица и скитания, блеск и нищета —

Сохранится лишь в моих текстах.

Я был зелёным, когда чёрным налом звались наличные,

Когда Белый дом был то жёлтым, то красно-коричневым,

Бумер — чёрным, Саня — Белым и жёлтою — пресса,

Когда "Мегаполис-Экспресс" писал про чёрные мессы.

Когда пиджак должен был быть малиновым,

А я бредил "Белым солнцем пустыни" и "Жёлтою Субмариною".

Покинул дом, был что-либо сделать бессилен

И каждый красный день календаря я с Серым был синим.

Зеленый змий и красный глаз от Purple Haze,

Мне 26, ещё один год, и я Курт Кобейн.

И я столько дней был белой вороной, прохожим

Среди голубой крови, белой кости, золотой молодёжи.

И вот я — не желторотый, но лет мало ещё,

Не чернорабочий, но и не белый воротничок.

Но мой мир серый, ведь не в моей постели она,

Привет со дна, где нет места пастельным тонам.

Эти цифры и цвета, тысячи цитат, визы, паспорта —

Всё растворится без следа.

И всё, что испытал, — все лица и скитания, блеск и нищета —

Сохранится лишь в моих текстах.

Эти цифры и цвета, тысячи цитат, визы, паспорта —

Всё растворится без следа.

И всё, что испытал, — все лица и скитания, блеск и нищета —

Сохранится лишь в моих текстах.